Отзыв о Stabat Mater

Хотим поделиться с вами отзывом о. Димитрия (Котова) о новой работе студии «Гептахор» и творческого объединения «LEAGUE OF MUSIC» — «Stabat Mater» Дж.Б. Перголези. Спасибо Вам, о. Димитрий, за такой глубокий, тёплый текст!

Диакон Димитрий (Котов),
клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы в г. Долгопрудный,
искусствовед, художник, руководитель «Детской школы мозаики» г. Лобня.

«Конечно, это большое искусство. Это явно сразу, с первых звуков и движений.

Никто из поющих и танцующих не солирует. Общее действо, общая направленность, общий диалог, где все участвующие готовы слышать друг друга и подчиниться целому. Удивителен ведущий голос, но он не доминирует, он ведет. Это слитный дуэт: один голос помогает подчеркнуть богатство особенностей тембра другого. Они сразу настроили слушателей на серьезность темы, на значительность предлагаемого образа. Что-то в этом дуэте было притягательное. Хотелось их слушать и слушать. Так что включение движения, пластики получилось совершенно естественным. Пение с движением сразу слились в общее действие.

Сама заявка – два голоса прекрасных. Один из них просто удивительный: тембр голоса Любы (контральто) такой необычный, что способен выстроить собой звуковое пространство, в которое втягиваются слушатели. Какие-то особенности редкого голоса и обаяние личности не оставляют равнодушным. Удивительно, что Настя (сопрано) была ведомой, но между ними возникло единство – никто не довлел друг над другом, получился дуэт. Рожденный дуэт, где каждый был на своем месте и делал свое дело, – дуэт, предназначенный для большого целого, которое представляли жены танцующие.

Трудно назвать это танцем, скорее, это ближе к философии движения. Можно говорить о замысле, который в данном случае явно удался. В чем замысел? Такое ощущение, что Аида Меликовна со своими помощницами нанизала все культуры, все знаковые системы движения, впитала, творчески переработала культурологические знаки, которые ближе к древнему Египту, этрускам, греческой архаике, древнему Криту. Но они впитали в себя, несомненно, и другие культуры – это все достижения человечества в области танца, который вышел из ритуала.

Все 13 частей связаны в единую композицию, но структурно отличаются между собой: каждая часть во многом индивидуальна, и для каждой режиссером-автором найден точный, убедительный язык выражения, в котором не сомневаешься. Это бывает, когда художественная вещь рождена сердцем, а не сочинена умозрительно.

Невероятная гармония поющих с движущимися поражает. Пение естественно перетекает в танец, и наоборот. Пение как декорация всего действа. На фоне этой звуковой декорации движение то раскрывает в танце в разных формах содержание замысла, то замирает в скульптурном равновесии и статике, акцентируя самые высокие смыслы. Никто не солирует – все делают общее дело. Это ближе к ритуалу, когда человек становится частью целого и стремится удержать его ради общей гармонии.

Гармония также подчинена целостности, большому образу. Это не молитва, но приближение к молитве. Действительно, подошли к грани. С одной стороны, объемлются все культуры (хотя есть свои приоритеты – архаика, Византия, даже языческая культура и др.), с другой – вплотную приближение к христианской символике, христианскому мышлению, цель которого – молитва, беседа с Богом. Приблизились, насколько это возможно, к молитвенному состоянию.

Единство движений групп танцующих, которые, несмотря на индивидуальность каждой участницы, выражают общую стихию чувств через те же знаки, через единство пластического замысла. Индивидуальные переживания каждой из танцующих находят выражение в совместном, коллективном знаковом образе. Невероятное богатство пластического языка! Противостояние и особая статика фигур подчеркнуты плещущимся движением вокруг колонн-статуй (10 номер). «Гептахорки» вторят пению, вторят музыке, музыкальному образу, согласуясь с высотой музыкального содержания.

Статика наполнена движением. Было ощущение, что за короткий промежуток времени мы увидели тысячи знаков, символов, потому что почти за каждым найденным скульптурным движением стоят десятки подобных знаков и сотни движений, которые помогли родиться этой законченной форме. Как волны омывают скалы, так движение и музыка вокруг рожденных знаковых систем наполняют жизнью эти монументальные образы, по-своему звучащие в древних культурах и заново возрожденные в этом новом огромном пластическом замысле, значительном по приближению к самому высокому замыслу о человеке.

Удивительно, что танцуют обычные женщины с далеко не идеальными фигурами, разного возраста. Перед зрителями предстает естественная пластика, которую не встретишь в классическом балете. Она идет от сущности природы конкретного человека, в котором сумели раскрыть возможность естественного проявления глубочайших переживаний и чувств в самом простом незамысловатом движении, – как выплеск, всплеск  души через движение. У позднего Рембрандта мы видим одно из высоких произведений живописи – «Данаю», где изображена обнаженная беременная женщина во всей ее сущностной природной красоте материнства. По внешним формам ей далеко до Венеры Милосской, а по внутреннему содержанию она прекрасней всех Венер, когда-либо изображенных. Вот эта внутренняя красота обычного женского тела почему-то прекрасным образом раскрывается в танцующих «Гептахора».

«Вы боги», сказано в Писании (Пс. 81:6, Ин. 10:34). «Царствие Божие внутрь вас есть», говорил Господь (Лк. 17:21). «…а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:14). Вот какой высокий замысел о человеке мы находим в Евангелии. И в картинах скорби спектакля «Stabat Mater», полных трагизма, угадывается этот замысел. И здесь в каждой части, несмотря на большое богатство смыслов в движении – от просветления до трагических аккордов – во всем человек призван к высокому, не побоюсь сказать – к божественному. То есть призван к тому замыслу о человеке, который в реальной жизни являют святые, а в подлинном искусстве – большие художники, приближающиеся к тайнам жизни каждый в своей области, в своей деятельности, каждый в своем призвании. Как сказал апостол Павел, «дары различны, но Дух один и тот же» (1 Кор. 12:4). «Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество» (1 Кор. 12:8-10). Если дан тебе дар пророчества – пророчествуй, благовествования – благовествуй. Можно продолжить: если дан дар служения истине, постижения правды в искусстве – служи этой правде, то есть людям и Богу, и жизнь вокруг тебя преобразится.

Спектакль рождает высокие чувства во всем, от начала до конца. Когда слушаешь орган, всегда вспоминаешь Баха и настраиваешься на звучание вечности. Когда смотришь выступление «Гептахора», видишь значительность явления – в движении и в статике, в звуке и в молчании. Это предстояние как благоговение, приближенное к молитве, помноженное на красоту. Такая близость к духовному в искусстве возможна, если художник удерживается на грани: он предчувствует и утверждает пространство мира Духовного, но не богословствует.

Существование «Гептахора» доказывает, что можно в области искусства, не претендуя на универсальность, достичь такой естественности и простоты, которая предназначена человеку от рождения по замыслу Божию.»